Волчья река  - Рэйчел Кейн

Хватаю посудное полотенце и затыкаю им рану. В глазах у меня снова плывет, но только на секунду, потому что очередной прилив адреналина прогоняет этот туман. Я тянусь к дробовику, но потом осознаю́, что сейчас, в этот момент, ее шаги раздаются в коридоре. Она направляется к кабинету своего брата.

Мне не нужно ловить ее. Мне нужно просто остановить ее.

Достаю пульт дистанционного управления и нажимаю кнопку, запирающую электронный замок на двери кабинета. Когда убираю пульт обратно и беру дробовик, я слышу ее крик – крик бессильного разочарования. Пробую пошевелить правой рукой. Пальцы реагируют – не идеально, они слабые и дрожат, но все же действуют. Должны действовать.

Я иду за ней.

Я недостаточно быстра, и к тому времени, как я прохожу через столовую, миссис Полл уже взбирается по лестнице и изо всех сил бежит в левое крыло здания. Я следую за ней. Если смогу оказаться на расстоянии выстрела, я выстрелю. Мне нужно обезвредить ее. И я это сделаю.

Но когда я поднимаюсь по лестнице, домоправительницы уже не видно. Передо мной длинный узкий коридор с дверьми по обе стороны. Опасное место. Я делаю шаг вперед. Половицы скрипят.

Она меня услышит.

Я делаю вдох и бегу, минуя две или три закрытых двери. Селеста стреляет через ту, что находится слева, оставляя в дереве неровные отверстия; по полу разлетаются щепки. Я останавливаюсь, смещаясь как можно ближе к стене, и сдаю назад. Потом низко пригибаюсь и посылаю заряд дроби в область дверной ручки, чтобы разбить замок. Отдача едва не заставляет меня растянуться на полу, туман в голове снова сгущается – жаркой алой пульсацией.

Кухонное полотенце уже промокло насквозь. Со свалявшейся бахромы на его конце капает кровь. Я плотнее прижимаю его к ране и выпрямляюсь.

Сквозь туман вижу спальню в ярких оранжево-розовых тонах – такие любят некоторые девочки-подростки в двенадцать лет. Старые постеры с Мадонной на стенах. Мягкие игрушки. Я обвожу комнату дулом дробовика, но нигде не вижу миссис Полл. Ее здесь нет.

В шкафу. Или под кроватью. Или за дверью.

Проверяю дверь и не нахожу никого. Если она под кроватью, то будет стрелять мне по ногам. Я кидаюсь вперед, с силой толкаю, и вся кровать сдвигается с места. Под ней никого нет – даже пыльного плюшевого зайца.

Видимо, в гардеробе.

Я не хочу этого делать. Но придется. Больше некому. Насколько я понимаю, миссис Полл пытается раздобыть еще один дробовик, или же у нее где-то есть другой пульт, с помощью которого она может отпереть кабинет и добраться до моих детей. Мне нужно остановить эту женщину. Когда-то она была девочкой, которая любила певицу Мадонну и пушистых плюшевых мишек, но это больше не имеет значения. Не может иметь значения.

Секунду я дышу, собираясь с силами, которые, как я знаю, уже на исходе, а потом распахиваю дверцу.

Это не гардероб. Это проход в соседнюю комнату. В комнату мальчика, такую же застывшую во времени, как и эта. Занавешенный портьерой проем ведет в коридор; Селеста заманила меня сюда и сбежала, ускользнула от меня.

Зато от меня не ускользает то, что по углам широкой кровати мальчика закреплены кандалы. Они свисают вниз, слегка позванивая, и запятнаны старой кровью. Я поворачиваюсь и смотрю на хорошенькую розовую кроватку позади меня. С ее угловых столбиков тоже свисают кандалы.

Что здесь происходило? Не знаю. Не могу себе представить.

Проверяю и под кроватью мальчика. Никого.

А вот и гардеробная, полная детских вещей. Для мальчика – в одной половине, для девочки – в другой. Все вещи старые, им как минимум тридцать лет… но в гардеробной есть еще одна секция. Здесь на плечиках аккуратно развешена более новая одежда. Синие джинсы. Топик. Фланелевая рубашка. Шорты цвета хаки.

Одежда похищенных женщин. Вот где миссис Полл раздобыла вещи для Ви. Шутка. Мрачная шутка.

Она едва не подлавливает меня, когда я выхожу из гардеробной. Замечаю движение и пригибаюсь. Ее пуля раскалывает деревянную дверцу у меня над головой. Я хочу выстрелить в ответ, но знаю, что только зря истрачу заряд. Она уже двигалась, когда нажимала на спуск. Я слышу, как ее туфли стучат по деревянному полу в коридоре. Потом поступь становится приглушенной.

Она спускается по лестнице, застеленной ковром.

Я следую за ней, потому что, если она идет вниз, значит, видимо, нашла способ попасть в кабинет.

На половине спуска вижу, как Селеста сворачивает к двери кабинета; целюсь и стреляю.

И промахиваюсь.

Отдача швыряет меня назад; от сотрясения кухонное полотенце, которым я заткнула рану, выпадает, и на этот раз туман окутывает меня плотной пеленой. Я борюсь с ним. Это не помповый дробовик, зарядов у меня больше нет. Бросаю его и ковыляю вниз по лестнице, сворачиваю за угол и вижу, что дверь кабинета открыта.

Миссис Полл уже у книжных полок, в руке у нее пульт.

Я хватаю со стола Гектора Спаркса нож для бумаг и вонзаю ей в спину. Он пробивает ее тело насквозь и выходит с другой стороны, покрытый кровью. Она кричит, роняет пульт и поворачивается ко мне с пистолетом в руке. У меня нет выбора, я пытаюсь перехватить оружие. Мы боремся. Я слышу, как щелкает замок книжной полки и думаю: «Нет, нет!» – но теперь она может попасть к своему брату, и, если я не выхвачу у нее пистолет, у моих детей не будет никаких шансов. Туман сгущается. Собственное тело кажется мне тяжелым и медленным, а мозг – странно невесомым. Но представшая перед моим внутренним взором картина того, как моя дочь лежит в оковах на той девичьей кровати, вливает в мои немеющие мышцы последний заряд сил, и я резко заламываю руку миссис Полл вверх и прочь от себя… как раз в тот момент, когда она стреляет.

Пуля входит ей под челюсть и выходит из макушки. Рот женщины открывается, и неожиданно она мертвой тяжестью повисает у меня на руках, содрогаясь всем телом. Я смотрю в ее глаза и на секунду вижу в них полное замешательство. И страх.

Я вижу ребенка.

– Извини, – говорю ей. Не за то, что случилось сейчас, а за то, что привело ее к этому.

А потом уже не могу удерживать ее, и она падает, и я падаю тоже. Я знаю, что должна подняться. Я остро чувствую это. Но подо мной образуется лужа теплой густой крови, впитываясь в дорогой восточный ковер, и я не знаю, чья это кровь, Селесты или моя. А может быть, теперь это уже не важно…

– Мама?

Кто-то прижимает меня к полу. Я чувствую боль, достаточно резкую, чтобы это заставило меня открыть глаза.

– Ох…

– Затягивай туже. – Это голос моего сына.

– Я поняла, – отзывается голос Ланни. Боль становится сильнее. – Извини, мам, но нужно остановить кровь. – Это очень больно, и я дергаюсь, пытаясь остановить их. – Держите ее!

Еще чьи-то руки прижимают меня. Я поднимаю взгляд.

Вижу Сэма, мертвенно-бледного и спокойного. Рядом с ним Коннор. Оба они держат меня, пока моя дочь туго затягивает кожаный ремень поверх толстого слоя ткани. Я осознаю, что в качестве повязки она использовала собственную рубашку и осталась только в спортивном лифчике. «Надень что-нибудь», – пытаюсь сказать я ей, потому что мне не нравится то, какой уязвимой она сейчас выглядит. Этого нельзя допускать – только не здесь, не в этом месте.